В многообразии мира искусства каждый волен выбирать то, что ему наиболее близко. Благодаря своему выбору, М. Чернова стала одним из известных колористов современной Италии. По прошествии лет, возвращаясь к впечатлениям озарённости, какие возникли при знакомстве с течением импрессионизма, Мария создаёт полотно «Приношение Писсаро», заимствуя лишь манеру подписи художника – белилами поверх холста. Для неё это искусство обладает ценностью абсолюта. Одной из тех ценностей, которые противоречат довлеющей неустойчивости мира. «Приношение Писсаро» – эмоциональный отклик той беспредельной страсти художника, которая нашла своё выражение в мире живописи. Таким образом, художник современности Мария Чернова, в каком-то смысле, сближается с Писсаро. Как и её предшественники-импрессионисты, она, прежде всего, видит в искусстве совершенное средство служения духовному идеалу, не исключая его пластические достоинства. Живопись, по признанию Черновой, позволяет выразить реальное душевное состояние; для Марии живопись не имеет никакой иной цели, кроме самой себя.
Как правило, люди обладают либо аналитическим, либо синтетическим умом. Эти интеллектуальные качества почти несовместимы. Но у Марии они вполне уживаются друг с другом. Чернова обладает весьма редким образом мышления, позволяющим углубляться в изучение любых частностей и в то же время быстро включать их в состав целого. «Цветовая» память художника не может не поражать. Ничего из прочитанного или увиденного она никогда не забывает. Её зрительные воспоминания настолько точны, что позволяют мысленно воссоздавать картину, которую она когда-то пристально изучала, вплоть до мельчайших цветовых оттенков, что, собственно, мы наблюдаем, всматриваясь в образный строй полотна «Приношение Писсаро». В нём нет ничего от начинающего художника. Живопись, о которой всегда мечтала М. Чернова, вникая в творчество Мане, Ренуара, Сислея и других импрессионистов, всё же не стала для неё догмой. Убеждена: она не примкнула бы к их школе, как бы уважительно ни относилась к их творческим поискам.
Всё, что ей предстояло узнать об искусстве, было включено в тот объём знаний, полученный Марией от её мамы, делившей с дочерью не только часы живого чтения классической литературы, но и проводившей с ней много времени в музеях, в театрах, в картинных галереях. То, что в залах музеев и сегодня господствует академизм, её никогда не останавливало. На протяжении учебы в Новосибирском университете Мария изучала научный труд Леонардо да Винчи – «Трактат о живописи». Она и сегодня систематически пополняет свой багаж теоретическими знаниями, анализирует книги по колористике И. Гёте, П. Флоренского, посвященные проблематике научной теории цветов. И если есть в юности некая патетика, то она происходит из уверенности в том, что большая часть занимающих умы молодых людей мечтаний так никогда и не сбывается. В нашем случае мы имеем другую жизненную парадигму, когда мечта, благодаря усилиям воли и любви к искусству, стала реальностью.
Уже тогда она рассматривала импрессионистов как своих учителей. Эта техника настолько хорошо ей подходит, что, благодаря известным приёмам, она создаёт произведения поразительной мощи, оставаясь верной точечной фактуре письма. Посредством дробления мазка, в ритмическом чередовании с пятном и линией, сотканных из различных цветов, она не боялась экспериментировать: скрещивать, накладывая их друг на друга или сопоставлять. Вкупе они передают богатство всех тонов, без которых немыслимо рождение полотна. И здесь не важна какая-либо точность, поскольку сам метод предполагает, наряду с интеллектом, инстинктивность исполнения, что всегда сопряжено с риском в силу своей спонтанности. Подключив воображение, зритель может по работам Черновой мысленно возвращаться к шедеврам мировой живописи.
Вглядываясь в её холсты, понимаешь, что ей также близка эпоха Русского авангарда 10-30-х начала ХХ века, где в знаменателе концепта заявлена категория пространства. Между тем, она всегда мечтала об Италии, думая о мастерах Проторенессанса, о великих тосканцах, о Боттичелли… Вторя маршруту Ренуара, который осенью 1881 года отправился в Италию, чтобы «поразмышлять перед картинами Рафаэля и фресками Помпеи», Мария избрала свой Путь – просторы Тосканы, где с помощью собственных картин-этюдов, написанных на пленэре, она изучала цвета гармонии земного Рая. Можно предположить, что холсты М. Черновой вполне могли бы украсить выставку импрессионистов, поскольку им свойственны тот же лиризм, та же радость от работы с красками, то же стремление мгновенно запечатлеть какой-либо образ, сложившийся в сознании автора.
Надо признать: усилия, приложенные со стороны её мамы, были бы тщетны, не окажись Мария в нужный час в Италии. Как оказалось, без наличия атмосферы тосканских пейзажей, позволивших ей состояться как художнику; её соотечественники вряд ли узнали бы о творческой биографии М. Черновой. Об этом сегодня свидетельствуют каталоги, буклеты, постеры персональных и Международных выставок, публикации в светских журналах и в СМИ, включая искусствоведческие статьи в сборниках научных трудов по проблематике художественного образования России, Ближнего и Дальнего Зарубежья.
В композиции «Приношение Писсаро» жизнь как будто бы бушует, а колорит полотна согревает своим теплом, отсылая воображение к наследию живописи импрессионистов. Есть ощущение, что именно эту технику Мария Чернова пытается приспособить к своему темпераменту. Палитра запечатленных образов привлекает чередованием дополнительных цветов. Жёлтое посредине пятно, с красными и светло-зелёными вкраплениями, воспринимается потоком солнечных дней, когда художники-импрессионисты впервые вышли из стен своих мастерских и окунулись в мир живых вибраций благоухающей природы. Наверху, сквозь серо-оранжевый цвет, пульсируют голубые фрагменты неба, прорываясь через скопление грозовых облаков. В нижней части холста можно домыслить приметы водной стихии, с её островами, мысами и лагунами, исполненными в сиренево-голубом ключе с зелёно-охристым включением массива прибрежной полосы. Экспрессию росчерка, нанесенного поверх общего движения цвета, можно отнести к тем штрихам, что добавляют остроту восприятия, тончайшее применение которых преломляется сквозь призму личности.
Мария, как в своё время Писсаро, радеет за своё творчество, постоянно пополняя частные коллекции разных стран, сведя до максимума занятия живописью, чтобы как можно дальше продвинуться к той истине, что «выше всех религий». Ведь самое сокровенное в человеке – это наименее доступное сознанию. В том, что создаёт художник, проявляются его намерения; но есть в творениях художника и то, к чему он не стремился сознательно, что соответствует самым сокровенным помыслам, благодаря чему обнаруживается наиболее подлинный, потаённый аспект его «я».
Своим творчеством М. Чернова выдаёт собственные сокровенные мысли, идеи и чувства. Всецело полагаясь на собственные ощущения, полученные от визуальных наблюдений; на впечатления, рождённые от русской поэзии и литературы, переполняемая радостью от работы с красками, Мария всё приносит в жертву тому, чем давно очарована: переменчивым обликом вещей, их мимолётными превращениями под воздействием света, отсветов, сияний, свечений, дымчатости, в которых растворяются формы. Так, в работе «Приношение Писсаро» художнику удалось передать те составляющие творчества импрессионистов, что вызывало у них вдохновение: подвижное, прихотливое движение цвета в живом, вибрирующем пространстве; поблескивающую поверхность воды; краткость момента бытия и доверие течению времени.
Лиризм живописных миров Марии Черновой – это лиризм мгновения, это русский Космос, преломлённый в творениях Мастеров.
Н. Гриневич,
5 августа 2014
